Девяностые были сложными для многих, не даром их называют «лихими». Для нашей семьи они оказались самыми мрачными. Бизнес отца потерпел крах, и за долги у нас отняли дом. Папа был в жуткой депрессии, перенес гепатит «на ногах», заболел циррозом печени и умер не дожив до 45-ти, когда моему самому младшему брату исполнилось всего два года.

Я заканчивал школу на отлично, выигрывал олимпиады и межрайонные конкурсы по правоведению, директор лично поздравляя меня на линейке, сказала что я стану успешным юристом. Все одноклассники думали, что я буду поступать в институт, а я получив аттестат пошел работать на стройку. Моя мама до сих пор винит себя за то, что не отговорила меня тогда, но это было моим самостоятельным решением. На работу устроила тетя, она была инспектором по технике безопасности в Монтажном управлении №1 Треста «Ташгазсантехмонтаж».

Хорошо помню свой первый день на работе. В управлении мне выдали синюю робу и рукавицы, прораб посадил меня на свои «Жигули» и привез на стройплощадку. Вагончик – в котором переодевалась и обедала бригада пах карбидом, мазутом и ржавым металлом, мелкая пыль по щиколотку, прохладные подвалы, запах шпаклевки и краски.

Мне дали в руки кувалду и показали где нужно пробить в кирпичной стене дыру под канализационные трубы. Я забыл надеть рукавицы и на ладони образовалась мозоль размером с пятак, которую я с гордостью показывала матери. Потом было еще многое, кислородные баллоны весом в девяносто килограмм, которые нужно было поднять на шестой этаж, работа со сварщиком на теплотрассе в сорокоградусную жару, страшный ожог от пламени газосварки.

Свою первую четверть июльской зарплаты я получил в октябре. Но я был счастлив, мне было всего семнадцать лет, и я только начинал жить. Наверное поэтому реклама строительных услуг шведской фирмы Snickare Stockholm вызывает у меня теплые чувства. Не знаю почему, но в пережитых трудностях я всегда вспоминаю только хорошее, и с какой-то непонятной, щемящей душу ностальгией.